Память об окончании Второй мировой войны в Европе 80 лет назад

Выступление лорд-мэра д-ра Томаса Нитцше

Дамы и господа,

Добро пожаловать на наше памятное мероприятие, посвященное дню освобождения от национал-социалистической тирании и окончанию Второй мировой войны в Европе. Восемьдесят лет назад это событие принесло мир в Германию и Европу и окончательный конец национал-социалистического режима.

Восемьдесят лет спустя мы живем в мире, где память о невообразимых ужасах этой войны, похоже, постепенно стирается. Среди нас почти не осталось современных свидетелей, которые могли бы напомнить нам о том, что нельзя допустить повторения того, что произошло тогда.

Вместо этого в повседневной политике мы боремся с тривиализацией преступлений национал-социалистов и возрождением антисемитизма в таких масштабах, которые большинство из нас здесь и представить себе не могли.

Кроме того, уже три с половиной года идет агрессивная война России против Украины. Архитектура безопасности западного мира, существовавшая на протяжении десятилетий, начала шататься. Отсутствие безопасности распространяется и усугубляется давлением на наше общество, заставляющим его меняться и адаптироваться к изменению климата и экономической стагнации, которые многие считают почти невыносимыми.

Но вместо того, чтобы искать решение проблемы через международное сотрудничество, для которого мир всегда является первой предпосылкой, многие сегодня, похоже, возлагают надежды на национализм и изоляционизм - прямо противоположный урок страшных вооруженных конфликтов первой половины XX века.

8 мая 1945 года стало днем капитуляции Германии, днем, когда война и национал-социалистическая диктатура в Германии подошли к концу. На европейском театре военных действий навсегда замолчали пушки. Йена уже была освобождена четырьмя неделями ранее, когда 12 и 13 апреля 1945 года американские войска прошли по Йоханнисштрассе с запада и заняли город с востока.

За шесть лет войны погибло около 55 миллионов человек. Города и регионы были разрушены до невообразимых масштабов. У каждого в памяти всплывают образы Берлина или Дрездена, Варшавы или Калининграда, Ковентри или Манчестера, Волгограда или Ленинграда.

Больше всего жертв было в Советском Союзе - около 24 миллионов человек (почти 10 миллионов солдат и около 14 миллионов мирных жителей). Это почти невообразимые цифры - больше людей, чем проживает в новых федеральных землях и Берлине вместе взятых.

Украина, как часть Советского Союза, понесла наибольшее количество жертв: не менее восьми миллионов жертв войны, в том числе более пяти миллионов гражданских лиц, женщин и детей, убитых эсэсовцами и вермахтом в ходе немецкой войны на уничтожение.

В эти страшные цифры также входят 1,6 миллиона евреев, убитых нацистами во время Холокоста на территории Украины в расстрельных командах.

Война шла и в Йене. Незадолго до начала войны, 1 сентября 1939 года, почти 2200 жителей Йены были военнослужащими вермахта и трудовой службы рейха. Вскоре в газетах появились первые некрологи погибших солдат, в одних из которых звучала скорбь утраты, а в других - национал-социалистические фразы.

Число погибших на войне значительно возросло после вторжения в Советский Союз в 1941 году. Неизвестно, сколько жителей Йены погибло в рядах вермахта, Ваффен СС, полиции или печально известного полицейского батальона 311. Вероятно, их было более 2 000 человек.

Гражданское население Йены в годы войны значительно увеличилось, сначала за счет притока рабочих, а затем за счет разбомбленных семей и беженцев, искавших убежища в городе.

Более 100 жителей Йены стали жертвами Катастрофы, будучи депортированными в лагеря уничтожения на Востоке или покончив с жизнью, чтобы избежать этой участи.

По меньшей мере 60 человек погибли в результате программы убийств "Т4", в рамках которой психически больных или предположительно больных и инвалидов свозили в центр убийств в Пирна-Зонненштайн.

Йена как промышленный центр также подвергалась нападениям союзников. Во время бомбардировок с 1943 по 1945 год центр Йены несколько раз подвергался сильным ударам. В общей сложности погибло почти 800 человек, в том числе более 100 подневольных рабочих и военнопленных.

11 апреля 1945 года эсэсовцы прогнали через Йену более 4 000 заключенных из концентрационного лагеря Бухенвальд. Здесь, в городе, погибло не менее двух десятков человек.

И, наконец, о войне в Йене рассказали более 14 000 подневольных рабочих, которые работали здесь на 320 работодателей.

Мы не случайно собрались здесь сегодня у мемориальной стелы, которая с 2014 года увековечивает память о лагерной системе Йены в эпоху национал-социализма. Я очень рад приветствовать здесь доктора Марка Бартушку. Марк Бартушка изучал историю в Йене, там же он защитил докторскую диссертацию.

Его исследования были и остаются посвящены Веймарской республике и нацистской эпохе. В частности, он посвятил себя переоценке принудительного труда в Йене и выступит перед нами с докладом на эту тему.

Уважаемый господин Бартушка, всегда пожалуйста!

Причастность Йены к тому времени и вытекающая из этого ответственность становятся очевидными, когда мы смотрим на то, что на самом деле произошло здесь, в нашем городе, на нашем пороге, на нашей улице или в нашем районе.

Нацистские преступления также совершались в Йене или могли быть реализованы с помощью йенских экспертов, ученых, административных работников и других. Здесь жертвами становились как жители Йены, так и люди из других городов и стран.

Многие жители Йены смотрели сквозь пальцы или мирились с очевидными преступлениями.

Сейчас не стоит судить об этом. Никто из нас не знает наверняка, как бы мы сами поступили в этой ситуации. Напротив, при ближайшем рассмотрении всегда возникает важный вопрос о том, как эти преступления могли произойти и быть санкционированы. Как и почему жители Йены вели себя так, как вели?

И это напрямую ведет к вопросу: Как нам сегодня бороться с угрозами нашей либеральной демократии и гарантированными правами человека и гражданина? Как мы можем побудить молодых и пожилых людей сохранить гуманистические ценности нашего демократического общества?

Дамы и господа,

В Германии, а значит, и в Йене, потребовалось время, чтобы полностью осознать значение и последствия 8 мая 1945 года как дня капитуляции Германии. Чувство вины и стыда за то, что мы частично ответственны за геноцид и ужасы войны и диктатуры, даже если это произошло из-за пассивности и постороннего взгляда, было слишком глубоко укоренившимся.

Освобождение от национал-социалистической тирании, которое произошло с падением нацистского режима весной 1945 года, нельзя отождествлять с освобождением от национал-социалистических идей. Это противостояние остается для нас постоянной задачей и сегодня, и в будущем.

Борьба против бесчеловечных ценностей, против антисемитизма, против расизма и дискриминации и в пользу нашей демократии - это постоянный процесс. Мы, демократы, должны отстаивать фундаментальные ценности нашего общества и достоинство каждого человека.

Спасибо, что пришли, а сейчас я хотел бы передать слово доктору Марку Бартушке.

Выступление доктора Марка Бартушки

Прошло 80 лет со дня безоговорочной капитуляции нацистской Германии - более чем достаточно времени для того, чтобы большая часть населения осознала, что это действительно было освобождение. Это осознание, с которым поначалу боролись многие немцы, и которое до сих пор ставится под сомнение некоторыми правыми. Если в Западной Германии слова Рихарда фон Вайцзеккера, сказанные в 1985 году, все еще воспринимаются как поворотный момент, то в Восточной Германии эта сентенция стала применяться гораздо раньше, хотя и не без идеологических ограничений и особенностей.

Этот день очень символичен, поскольку он ознаменовал конец нацистской диктатуры, хотя на местном уровне можно с полным основанием вспоминать и другие дни. Конечно, фактическое освобождение зависело от военной ситуации; для Йены это было 12/13 апреля, когда город был постепенно освобожден войсками 80-й пехотной дивизии США, что сопровождалось спорадическими боями.

Однако для многих немцев 1945 год не стал днем ликования. Действительно, многие начали мысленно отдаляться от войны и диктатуры, которую они так охотно и с энтузиазмом поддерживали на протяжении долгого времени. Конечно, это было сделано не из-за морального прозрения преступной природы того и другого, а в связи с очевидным поражением. В Йене последние дни войны еще раз показали, насколько бесчеловечным был режим и как охотно многие, в том числе и простые немцы, участвовали в этих преступлениях: это и полицейские, повесившие двух, возможно, трех иностранных подневольных рабочих на нынешней Пушкинской площади перед самым концом войны, и эсэсовцы, которые 11 апреля провезли по городу тысячи узников концлагерей и убили многих из них. То же самое относится и к нескольким жителям Йены из фольксштурма, которые в тот же период убили двух подневольных рабочих в Лобеде, но прежде всего расстреляли два десятка узников концлагеря в Грослёбихау 12 апреля, буквально перед самым концом войны.

Это были преступления, совершенные не "типичными" исполнителями режима, такими как охранники СС или члены гестапо, а обычными жителями Йены - служащими рейхсбана и цейссинцами. Молодые люди до самого конца выступали в роли помощников и осведомителей.

Конечно, с другой стороны, есть немцы, которые уже могут признать освобождение в конце нацистской диктатуры в 1945 году. Есть и те, кто находится в оппозиции к нацистскому режиму. Это остается позицией меньшинства, конечно, многие из которых выходят из среды запрещенных партий СДПГ и КПД, но также и представители среднего класса. Нападение на окружное руководство НСДАП в конце марта 1945 года - яркое напоминание о существовании Германии, которая не была привержена национал-социализму или, по крайней мере, пассивно уклонялась от него. И это далеко не единственный акт сопротивления, о чем свидетельствуют нелегальные кампании по распространению листовок и тому подобное. Все они возлагали большие надежды на новое начало после войны, хотя их идеи сильно различались.

А непосредственное освобождение, освобождение от непосредственно пережитого угнетения - для тех, кто страдал от репрессивного аппарата режима, например, из-за расистских или политических преследований. Ведь многие жители Йены были депортированы в тюрьмы, концентрационные лагеря и - особенно в случае с немцами-евреями - гетто и лагеря уничтожения.

Некоторые жители Йены только сейчас смогли выйти из подполья, где они прятались от полиции, фольксштурма и вермахта. Это относится к горстке бывших узников концлагерей из более чем 1000 заключенных йенского подлагеря рейхсбанаусбессерунгсвера, который находился неподалеку отсюда. Эти люди скрывались во время принудительной эвакуации лагеря в первую неделю апреля. То же самое, конечно, относится и к тем, кто пережил марш смерти 11 апреля 1945 года, в ушах которых до сих пор звучит эхо выстрелов эсэсовцев.

Но помимо узников концлагерей, по меньшей мере около десяти процентов людей, проживавших в Йене в 1945 году, были насильно привезены или задержаны здесь и вынуждены были работать в качестве рабочих второго или третьего класса: гражданские подневольные работники и военнопленные.

В годы войны их лагеря и места дислокации покрывали всю Йену, словно паутина эксплуатации: лагеря были расположены от Лёбштедта до Гёшвица, между Йеной-Остом и Мюльталем, а также во всех деревнях, которые впоследствии были присоединены к городу. В общей сложности, возможно, их было около 50-60. Подобно метастазам, использование принудительного труда проникало во все сферы повседневной жизни, поскольку в городе на Заале и окрестных деревнях можно проследить более 300 мест дислокации. Не только те жители Йененса, которые непосредственно нанимали подневольных рабочих, получали прямую выгоду от их присутствия, поскольку повседневная жизнь в Германии, которая функционировала сравнительно хорошо почти до самого конца, никогда не могла бы поддерживаться без них. Речь идет об оказании базовых услуг, поставке продовольствия и расчистке завалов после воздушных налетов.

Известно, что в период с 1940 по 1945 год в Йене работало около 14 000 гражданских подневольных рабочих и военнопленных, мужчин и женщин почти со всей Европы, и далеко не только в оружейной промышленности. Карл Цейс, Йена и йенский стекольный завод Schott & Genossen, естественно, являются самыми важными местами работы, но их можно найти в каждой отрасли, на каждой улице.

Кроме того, осенью 1944 года несколько сотен немецко-еврейских мужчин были насильственно мобилизованы в качестве так называемых "еврейских полукровок первой степени" или "евреев со смешанной кровью" для строительных работ на предприятиях Jenaer Glaswerk и Carl Zeiss. Один из их лагерей находится в километре отсюда, на спортивной площадке в Йена-Осте.

Их судьба менялась от случая к случаю, иногда кардинально. Она колебалась между относительно "нормальным" лечением, в котором не хватало только одного, хотя и крайне важного: свободы. Но оно также могло быть полным голода и жестоких издевательств. Прежде всего, оно всегда характеризовалось неопределенностью и в любой момент могло измениться в худшую сторону, что было особенно характерно для польских и советских подневольных рабочих, которых хуже кормили, ограничивали в свободе передвижения, меньше платили и гораздо чаще подвергали жестокому обращению.

Они с нетерпением ждали освобождения: французы в лагере на Герман-Лёнс-штрассе, которых под угрозой применения силы заставили снять белый флаг перед самым приходом американцев, немецкие евреи, такие как 18-летний Гюнтер Хартманн из Аугсбурга в своем бараке в лагере Цейсс III. Или, например, "восточная работница" Нина Кослова, которой в то время было 19 лет, почти три года подневольно трудившаяся на заводе "Карл Цейс" в Йене, испытавшая на себе как помощь и солидарность отдельных немцев в лагере VI в Мюхльтале, так и жестокое поведение лагерного персонала, который также систематически лишал подневольных рабочих пайка.

Для многих освобождение стало неожиданностью: Гюнтер Хартманн был почти ошеломлен, когда перед ним внезапно встал американский солдат. Но там, где у мужчин и женщин еще остались силы, это стало поводом для вспышек радости, и многие спустя десятилетия по-прежнему с благодарностью вспоминают американские войска. Для всех этих людей именно 12/13 апреля ассоциируется с освобождением, хотя 8 мая, конечно, более символично как окончание войны, момент, когда можно действительно начать решать вопросы "после".

Ипотека, безусловно, высока - как для освобожденных иностранцев, так и для часто невольно освобожденных немцев. Йена пострадала от бомбардировок и боев, но, конечно, это касается и родных городов подневольных рабочих, причем зачастую в гораздо большей степени.

В памяти обе даты остаются несколько амбивалентными - надежды на новое демократическое начало (Восточной) Германии не оправдались, хотя это отнюдь не было неизбежным. Освобождение американцами вскоре не получает должной чести в новой диктатуре по советской милости, Германской Демократической Республике, даже если ее нельзя приравнять к нацистскому режиму, потому что это были "только" западные союзники, а не Красная Армия.

В то же время есть и те, кто говорит, что окончание войны не было настоящим освобождением, в частности, для Восточной Германии - на мой взгляд, очень сомнительный взгляд на вещи, который небрежно нивелирует то, что на самом деле означал нацистский режим.

Так что 12/13 апреля и 8 мая остаются датами, которые нужно и необходимо помнить, но не менее важны и события до и после, воспоминания о том, от чего мы были освобождены и какую высокую цену пришлось заплатить западным союзникам и особенно народам Советского Союза, чтобы сокрушить диктатуру, ставшую катастрофой для самой Германии, но еще более - для остальной Европы.

Такая память никогда не должна забывать о том, что произошло здесь - о жертвах в Йене, но также и о тех деяниях, которые были совершены и одобрены здесь, зачастую жителями Йены. 8 мая останется днем напоминания и предупреждения, потому что есть одна вещь, которой он точно не должен стать - это день, который означает "освобождение" от памяти.